ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ДАЧНОГО ПОСЕЛКА.

Скачать "История создания дачного.

Строительство дачного поселка началось со строительства дороги. Поскольку приличной дороги в Батилиман до начала XX столетия не было, стройматериалы сначала подвозили морем. С питьевой водой было совсем плохо практически до 70-х годов прошлого столетия. В начале XX столетия вода для хозяйственных нужд собиралась в специальные бассейны у каждой дачи, а питьевая привозилась на татарских мажарах из Байдарской долины. Техника кладки подпорных стен — прелюбопытная: квадры (тесанные с одной, или двух стороны камни) разной величины, едва отесанные, клались один на другой с мнимой перевязкой швов без раствора. Что их удерживало – один бог (Аллах) знает, но они держатся до сих пор. Камни для дач отесывались только с двух сторон: внутренней и внешней, а затем клались так же, как и в подпорных стенах, только на цементном растворе. Колонны дач Кравцова-Иоффе и Елпатьевского — железобетонные. Строительными рабочими были преимущественно татары, которые испокон веков знали технологию без растворного устройства каменных кладок из бутового камня, заимствовав ее, вероятно, еще у тавров. Во владение товариществу достался совершенно не тронутый цивилизацией участок с чудесным пляжем, заросший можжевельником, скальным дубом и земляничным деревом. Из построек здесь находился лишь рыбацкий дом на самом берегу. Первые впечатления будущих хозяев были различные. «Многих приезжающих сюда гнетет эта нависшая каменная стена, и может казаться, что вот-вот рухнет верхушка скалы Куш-Кая и засыплет все живое в Батилимане», — писала годы спустя Л. С. Врангель — дочь С. Я. Елпатьевского. По воспоминаниям Р. Р. О'Коннель-Михайловской, новые владельцы отправились знакомиться с приобретением большой компанией. От перевала к морю дороги не было, почтенной публике пришлось спускаться пешком, или скорее ползком, по крутым тропинкам, ночь провели в палатках на пляже, поужинав приобретенной у балаклавских рыбаков кефалью, запеченной в шкаре. Далее состоялись новые знакомства. Был приглашен землемер и размечены границы участков, распределили их демократично, по жребию. Не обошлось без некоторой зависти к И. Я. Билибину. Ему достался надел с готовым, вполне пригодным для проживания, рыбацким домиком. Ялтинский инженер В. Загорский составил топографический план и основательное общее описание коллективного имения. Осваивать Батилиман начали с прокладки дороги. Для строительства наняли артель турок в 30—40 человек. Долго выбирали кратчайший и безопасный путь к морю. Около двадцати поворотов старой татарской тропы-дороги, которая, извиваясь по крутому скалистому склону спускалась к морю, предстояло расширить для проезда экипажа. Общая длина дороги составляла около пяти километров. Местами строителям приходилось вгрызаться в скалу. Первоначально дорога рассчитывалась на экипаж с тройкой лошадей, но 1932 года ее стали использовать и автомобилисты. В ходе строительства пришлось возвести более десятка многометровых подпорных стен, над водотоками устроить основательный дренаж, укрепить несколько коварных оползней. Турки работали ударно, сооружение дороги заняло всего один сезон. На полпути к морю, сейчас примерно в том месте, где пересекается старая батилиманская дорога с современной трассой находится небольшая, относительно ровная поляна, поросшая древними можжевельниками — урочище, называемое «Турецкая поляна». Во время строительства здесь располагались бараки турецких рабочих. Старая батилиманская дорого, круто опускающаяся с вершины Ласпийского перевала существовала до 70-х годов прошлого столетия. Автор статьи раза три на стареньком «Москвиче—412» проезжал по ней, в свое время оставив об этом опасном путешествии свои воспоминания: «Со стороны Байдарской долины ни моря, ни самой дороги почти не видно. Но когда въезжаешь между двух небольших каменных столбов в густую заросль и начинаешь спуск вниз становиться немного жутковато – куда тебя понесло? Первый поворот не очень сложный, но внизу мелькает еще один, совсем крутой. На каком-то участке дороги хочется вернуться обратно, но повернуть уже не возможно, дорога сужается, деревья ближе и ближе подступают к машине. Слева между деревьев мелькнуло море, находящееся где-то далеко- далеко внизу, отчего становится еще страшнее. Вообще страшно не за себя, страшно за машину, управлять которой становится все сложнее. На отдельных поворотах и спусках машину просто заносит, тормозить резко нельзя, машина ползет по асфальту. В некоторых местах дорога становиться даже широкой, могут разминуться две машины. Есть участки, где асфальта уже нет, стерся. Объезжаешь огромную скалу, висящую над нами, опять крутой поворот, еще один, потерял счет. Проехали километра два, а кажется, что все десять. Слева хорошая полянка и можно остановить машину. Вышли, осмотрелись, сквозь зеленную листву вдали просматривается море, оно голубое и очень спокойное, от чего на душе становиться тоже спокойно. Значит, доедем без приключений. Возникшее желание вернуться отступает. Хочется уже поскорей добраться до моря. Но оказывается что это только пол пути, впереди много поворотов и много таинственности. Кругом девственный крымский лес, замысловатой формы стволы можжевеловых деревьев напоминают образы сказочных героев. Не перестаешь удивляться, что природа делает с деревом и как дерево борется за свое существование. В итоге побеждает сильнейший. Скрюченные, извивающиеся, частично расслоенные стволы и ветки можевела, пробивающие путь в скале и в огромных каменных глыбах — живой пример этой борьбы за жизнь. Часто не понять: дерево держит скалу или скала дерево, здесь все слилось в единый природный механизм выживания … Как мы поднимались обратно даже описывать не буду…. Но, что интересно, через месяц мы с друзьями опять поехали в Батилиман! Знаете, тянет. ». В 1912 году в Батилимане были заложены первые двенадцать дач. Выбранный для строительства участок уступами спускался к самому берегу моря, поэтому нарезать участки правильной формы не представлялось возможным. Между скал, оврагов и оползней выбирались наиболее плоские участки, на них устраивали фундамент будущей дачи. Наиболее удачными считались, естественно, кусочки, расположенные непосредственно у моря, однако они были и самыми маленькими, выше по склону участки побольше, а верхние выше к подножью Куш-Кая совсем просторные. Постройки Батилимана не отличались размерами и особенными архитектурными изысками, их владельцы располагали не слишком значительными средствами. В большинстве случаев проекты построек выполнялись непосредственно строителем-подрядчиком. Часть владельцев дач, по-видимому, будучи людьми творческими, воплотила в строениях собственные замыслы. Впрочем, сохранившиеся здания очень симпатичны и органично вписаны в местный ландшафт. Материалы для построения первых дач подвозили морем. Территорию строящегося поселка засадили экзотическими растениями, персиками, миндалем и многочисленными кустами роз. На склонах был посажен виноград. Со временем планировалось построить причал, теннисный корт, библиотеку с читальней, концертно-театральную площадку выставочный дом. Проект предусматривал даже кладбище. Одним из первых построили домик для управляющего поселком. Для поездок в Байдары за почтой и необходимыми мелкими покупками ему приобрели ослика. Значительная часть совладельцев Батилимана собственных дач построить не успела, что, впрочем, не мешало им регулярно наведываться сюда. Наиболее непритязательные к быту проживали в палатках, другие — пользовались гостеприимством родственников или соседей. Например, семейство А. Ф. Иоффе неоднократно останавливалось на даче Кравцовых, состоявших в родстве с супругой ученого. По воспоминаниям Л. С. Врангель, все гости «. переживали медовый месяц. Всё нам казалось чудесным в Батилимане, и мы были в восторге от его приобретения». Вечной проблемой оставалась нехватка воды. В распоряжении обитателей дач был лишь маленький пересыхающий родничок, который находился к западу от поселка. В засушливое время года приходилось частично ввозить воду из источника Биюк-Чокрак в окрестностях села Хайто. Для полива растительности заботливо собирали дождевую воду, для чего у каждого дома были устроены подземные цистерны. Автор располагает примерным планом дачного поселка, составленной Валентиной Иоффе, дочерью знаменитого ученного и предлагает «пройти» по профессорским бунгалам, условно назвав номера дач. (См. Схематический план расположения дач). Со стороны мыса Айя дачный поселок начинался почти у подножья Куш-Кая, где находилась самая верхняя дача под условным номером № 1 академика В. И. Вернадского. Заканчивался поселок дачей журналиста и инженера А. М. Редько, остальные особняки разместились между петлями дороги и морем, на живописном склоне горы Куш-Кая. В. И. Вернадский, хотя и начал постройку дачи в Батилимане, но посетил ее всего один раз, в 1916 году. Одновременно он обустраивал свое второе именьице в селе Шишаки Полтавской губернии, где и проводил со своим семейством летние месяцы 1912—1914 годов. О строительстве в Батилимане в основном заботилась супруга ученого, Наталья Егоровна, неоднократно выезжавшая сюда. Дача стояла на склоне, была небольшой, двухэтажной, в три окна, с деревянными террасами на обоих этажах. В целом дом был почти закончен. Семья Вернадских планировала собраться здесь и провести лето 1917 года, но обстоятельства сложились иначе. Краткое описание поселка и здешней жизни оставил сын ученого. Г. В. Вернадский, видный ученый-историк, в то время профессор учрежденного в 1918 году Таврического университета, позже уже в эмиграции опубликовавший воспоминания. Он пережил в Крыму далеко не лучшие времена 1918—1920 годов. Примечательно, что в его записках сохранялась надежда на разумный исход смуты, какую-то стабилизацию, которая позволит сохранить хотя бы частицу прежнего уклада жизни. Тот факт, что летом 1919 года он пытался окончательно достроить дом в Батилимане, свидетельствует о его взглядах. «Мне хотелось закончить устройство участка земли, который моя мать купила в 1912 году к югу от Севастополя в Батилимане. Купленная земля была потом разбита на участки, проведены улицы и начаты постройки небольших домов. К 1919 году некоторые из домов были готовы, но на многих участках, в том числе и на нашем, оставались недостроенными. Кажется, все участки были в одной цепе. Дома были разного размера, но все были из одного материала — из камней на цементе. В это лето дачников было в Батилимане очень мало — две-три семьи наверху и столько же у моря. В средний ярус, насколько помню, кроме меня в это лето никто не приезжал. У моря жил художник Билибин, с которым я познакомился и часто у него бывал. Познакомился я и с молодой художницей, Л. Е. Чириковой, дочерью писателя Чирикова. Много позже в Америке. мы очень подружились с ней. Приезжал я в Батилиман, дня на два, но не каждую неделю. По совету старожилов я сговорился насчет завершения нашего дома с греком Кирьяком, жившим в соседней деревушке. Его главная задача была отделать начисто стены и крышу и построить цистерну для сбора дождевой воды. Приходя на работу, Кирьяк приносил себе кое-какую еду и для меня — за плату хлеб и яйца. Приносил он и две бутылки питьевой воды. Платил я ему за работу по часам. Дело продвигалось медленно, но все же продвигалось. После катастрофы Добровольческой армии. о мирном строительстве уже нельзя было думать. Я больше в Батилиман не ездил, и домик наш остался недостроенным». В дальнейшем Г. В. Вернадский, связав свою деятельность с правительством П. Н. Врангеля, был вынужден эмигрировать. В советское время известного во всем мире историка на родине титуловали как «видного представителя классово-чуждой буржуазной историографии». В. И. Вернадский оказался в Крыму чуть раньше, в январе 1920 года, при драматических, почти трагических обстоятельствах. Пережив жестокую болезнь, уже собираясь выехать в Англию, В. И. Вернадский получил приглашение занять профессорскую кафедру в Таврическом университете, а 12 октября 1920 года был избран его ректором. Эти события изменили намерения ученого, и он остался на родине. В июне 1920 года Вернадские продали батилиманский участок. Много позже, уже во время Великой Отечественной войны, находясь в эвакуации в Казахстане, престарелый академик вспоминал Батилиман: «Мы мечтали кончить жизнь где-нибудь на юге — на Украине и в Крыму. Прикупили. и участок в Батилимане в Крыму, целая колония, через Милюковых. Полупостроенный дом был достроен — там сейчас санатория — многие бывали, знали, что это наш дом, говорили — мал». Недалеко от дачи Вернадского почти на повороте дороги располагалась дача № 3, которая принадлежала П. Н. Милюкову. Одноэтажная постройка на высоком цоколе, некогда имела деревянную веранду, обращенную в сторону моря. Позже здание горело, и восстановили его без деревянных деталей. Сам владелец вспоминал: «Счастливый случай сделал нас собственниками участка, доставшегося по дешевой цене, по разделу с пайщиками в нетронутой, дикой местности между мысом Айя и заливом Ласпи с его рыбаками, ярко описанными в рассказе Куприна. На высоте над морем рядом с В. И. Вернадским я построил домик, стоивший всего тысячу рублей, но состоявший из четырех комнатушек с восемью кроватями для детей и приезжих». П. Н. Милюков не оставлял научных занятий, трудясь в Ба-тилимане над очередными разделами «Истории русской культуры». Наиболее изящное и хорошо сохранившееся до наших дней здание Батилимана — дача № 4 инженера В. Л. Кравцова. Оно было построено по эскизам художника И. Я. Билибина. Маленькая белая вилла выдержана в классических формах: двухэтажный корпус с юга и востока окружен просторной террасой на уровне второго этажа, покоящейся на девяти колоннах. Окна и дверные проемы первого этажа обрамлены строгими пилястрами. Над окнами второго этажа фасады оформлены барельефами, и местами их растительные мотивы легко узнаваемы: И. Я. Билибин многократно использовал их в живописи и книжной иллюстрации. Дача Кравцова, вместе с расположенным рядим домом для служащих, неплохо сохранилась. Это самое примечательное здание Батилимана, своеобразный памятник творчества известного русского художника. К сожалению, оно не включено в свод памятников истории и культуры, не защищено от возможных перестроек и реконструкций. До революции на этой даче жил зять Кравцова, будущий Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской премии и академик А. Ф. Иоффе с супругой. Здесь у них родилась дочь Валентина, которая в 1966 году составила схему размещения дач, правда, очень приблизительную и, стало быть, весьма условную. Ученицы Иоффе воспоминали: «В его силе и быстроте реакции мы убедились однажды на практике. Мы направлялись из Батилимана в горы — в Байдарскую долину. Абрам Федорович шел впереди по крутому подъему, позади него шел груженый двумя чемоданами ослик, за осликом — отец, Марина и я. При переходе с крутой тропинки на проезжую дорогу Абрам Федорович взял осла под уздцы, что, оказывается, нельзя делать. Осел любит ходить только сем по себе. Осел попятился, его задние ноги сорвались, и он на мгновение повис над пропастью. Абрам Федорович быстрым рывком втянул осла с чемоданами на дорогу и тем самым спас осла и нас троих». Дача была завещана Абраму Иоффе, одному из создателей советской атомной бомбы. В районе киноплощадки детского лагеря «Батилиман» располагалась дача № 10 Е. Чирикова (здание не сохранилось, уцелела только подпорная стена). Рядом с домом писатель построил себе оригинальный рабочий кабинет, разместившийся между двух скальных глыб. Евгений Николаевич Чириков провел в Батилимане довольно много времени. Здесь он работал над главами автобиографической трилогии «Жизнь Тарханова», сборниками рассказов «Цветы воспоминаний» и «Ранние всходы». Семья литератора находилась в давних дружеских отношениях с И. Я. Билибиным. «Много интересных бесед кончалось на нашем балконе далеко за полночь. Каменистая тропа, осколки скал и заросли можжевельника отделяли наши дачи у самого моря. Сколько раз мы следили с этого балкона за огоньком фонаря; когда И. Я. [Билибин] уходил к себе, этот огонек писал во тьме золотые зигзаги и внезапно исчезал как упавшая звезда», — вспоминала впоследствии дочь писателя В. Е. Чирикова-Ульянинцева. Несколько выше стоит перестроенное здание двухэтажной дачи довольно сложной планировки, дача № 11 принадлежавшей В. Г. Короленко. Писателю так и не довелось воспользоваться здешним домом. В августе 1913 года строительство двухэтажного особняка только начиналось, и к его приезду была готова лишь небольшая времянка, что не помешало ему вести отсюда обширную переписку по делам журнала «Русское богатство» и отвечать на поздравления многочисленных корреспондентов с 60-летием. Позже дача писателя была достроена, и В. Г. Короленко надеялся в ближайшее время вернуться сюда, однако обстоятельства сложились иначе, и он больше не смог посетить полюбившийся ему уголок Крыма. И. Я. Билибин вполне удовлетворился недвижимостью, доставшейся ему по жребию: на его участке (№ 12), находившемся ближе всего к морю, стоял рыбацкий дом, построенный, видимо, незадолго до приобретения Батилимана. По воспоминаниям современников, дом был грубой каменной кладки с черепичной кровлей, первоначально двухкомнатный, с выходившей па море открытой верандой на четырех деревянных столбах с деревянными капителями, в полной мере воплощавший крымские строительные традиции. Строение пришлось художнику по вкусу. Пожалуй, в большей мере, чем соседи, ощутил себя батилиманским жителем И. Я. Билибин. Он регулярно посещал Батилиман с 1913 года, иногда останавливаясь здесь до поздней осени, а время революции и Гражданской войны прожил здесь практически безвыездно. Даже письма свои художник шутливо подписывал «Иоанн I Батилиманский», сообщая адресатам, «что не прочь жить здесь до могилы». И. Я. Билибин не скрывал наслаждения от вида из окон своей дачи, отмечая, что Батилиман обладает «грандиозной, героической красотой», а реконструкцию дома ограничил пристройкой мастерской, просторной комнаты с большим окном. На участке была построена кухня и сооружена цистерна для сбора воды. Вокруг дома был высажен виноград, магнолии и розы, жилище художника преобразилось в уютный коттедж, обустроенный с присушим И. Я. Билибину вкусом. В батилиманское «владение» художник вложил гонорар за эскизы к постановке оперы «Аскольдова могила». Здесь, в Батилимане, он написал несколько замечательных этюдов, и среди них виды окрестных гор Куш-Кая и Каланых-Кая, скалы Сахарные Головки, изящные акварели, изображавшие батилиманские можжевельники, и натюрморты. Из крупных работ мастера — графика на темы былин о Святогоре. По воспоминаниям современников, Иван Яковлевич был душой батилимаиского общества, предводительствовал на случавшихся по поводу приезда гостей вечерних пирушках над диким пляжем, читал свои шутливые стихи, «в которых забавно сочетались мягкий юмор злободневности, юношеская лирика и влюбленность в священную Элладу». Древняя земля Таврии, близость Черного моря будили в художнике ассоциации и побуждали к дальнейшим поэтическим опытам. Он часто приводил па память отрывки из «Илиады» и «Одиссеи», хорошо зная латынь, стал трудиться над переводом «Метаморфоз» Овидия. Миф об Аполлоне и Дафне был переведен звучным гекзаметром и вызвал восторг у слушателей. События войны, революции, последовавшей смуты разрушили беззаботную батилиманскую жизнь. Поселок опустел. Едва ли не большинство обитателей Батилимана оказалось в эмиграции. И. Я. Билибин продержался дольше всех. Здесь почти в одиночестве художник переживал события Гражданской войны. Удивительно, но, несмотря на кровавое безвременье, в Ялте проводились художественные выставки, и В. Я. Билибин принимал в них участие. Грустившего художника часто можно было встретить на пустынном пляже у костра, в обществе балаклавских рыбаков. В октябре 1919 года И. Я. Билибин выехал за границу, где провел почти 20 лет. Он по-прежнему много работал, периодически с ностальгией вспоминая Батилиман, «где не надо было искать предмет для картины: он был всюду, куда ни повернешь голову». В отличие от многих, художнику было суждено вернуться в Россию. В 1940 году он вновь побывал в полюбившемся Батилимане, написал здесь несколько этюдов, в их числе акварель, на коей изображен домик художника, по сей день хранящуюся у его потомков. Больше посетить Батилиман И. Я. Билибину не довелось: жизнь художника оборвалась зимой 1942 года в Ленинграде. К сожалению, дача Билибина не сохранилась, на ее месте построена столовая детского лагеря, несколько западнее было построено двухэтажное здание с широкими окнами, некогда окруженное по периметру деревянной верандой. Именно здесь разместились контора товарищества и несколько гостевых номеров. Архитектура его довольно простая, но сама кладка стен из притесанных по месту диких камней, неправильной формы, создает декоративный эффект. Строение неплохо сохранилось и ныне используется детским лагерем «Чайка». Рядом с крутым поворотом дороги на возвышенности находилась дача № 13 писателя А. Куприна. По воспоминаниям родственников писателя он только один раз посетил это замечательное местечко, строительство дачи велось без него. Для укрепления участка понадобилось создать три подпорные стены, в результате получились несколько небольших площадок, на одной из них и был построен одноэтажный дом писателя. А. Куприну немного повезло, рядом с участком проходил глубокий овраг, на левой стороне которого находился каптаж, поэтому запасов воды хватало. В 30-е годы прошлого столетия дача была разрушена. После второй мировой войны территорию дачи А. Куприна облюбовали военные моряки, где был создан летний детский оздоровительный лагерь. Сейчас это пансионат «Севастополь» ВМС Украины. В марте 2008 года группа энтузиастов фонда истории и культуры им. Г. Черкашина, союза творческой интеллигенции и туристической ассоциации Севастополя провели на территории бывшей дачи А. Куприна выездной литературно-исторический коллоквиум, поддержав мое предложение о присвоении частичке батилиманской земли, где ранее располагался «Профессорский уголок» литературно-исторический псевдоним «Страна Батилимания» На восточной окраине соседнего детского лагеря «Батилиман» сохранилась полуразрушенная дача № 15 доктора С. Я. Елпатьевского, известного также своей общественной и литературной деятельностью. Двухэтажный особняк некогда был весьма изящной и, по-видимому, уютной постройкой. Относительно хорошо сохранилась терраса, выходящая на море, покоящаяся на четырех колоннах тосканского ордера. Из воспоминаний дочери С. Я. Елпатьевского: «Застывший воздух пахнет можжевельником и терпентинным деревом, в открытые окна льется голубоватый след от лупы, и видно мерцающее и блестящее море. И уходишь, но каменным ступенькам к морю, где глаза не могут насытиться душной ночью, где свет и тени оживляют манящие профили скал, мимо которых проплыло столько времен и столько народов.